Христианство и монархияАдминистрация римских цезарей долго рассматривала
христианство как полное отрицание официальной нормы, инкриминируя
христианам "ненависть к роду человеческому"; отказ участвовать в
языческих обрядах, особенно в религиозно-политическом культе императора,
навлекал на христиан кровавые гонения. Воздействие этого факта на
специфическую эмоциональную атмосферу христианства было весьма глубоким:
лица, подвергшиеся за свою приверженность христианству смертной казни
(мученики) или заключению и пыткам (исповедники) первыми в истории
христианства почитались как святые, идеал мученика (соотнесенный с
образом распятого Иисуса Христа) стал центральной парадигмой
христианской этики, рассматривающей весь мир как находящийся под
неправедной властью "князя мира сего" (сатаны, см. Евангелие от Иоанна
14:30; 16:11 и др.), а должное поведение - как мирное сопротивление этой
власти и постольку принятие страданий.
Предлагаем познакомиться - Азбука христианства. Христианские новости
В то же время
универсально-цивилизующий характер Римской империи был созвучен
вселенскому духу христианства, обращающегося ко всем людям;
раннехристианские авторы 2-3 вв. (которых принято называть апологетами,
поскольку они в условиях преследований и нападок выступали с апологией
своей веры) призывали в своих сочинениях, часто формально адресованных
носителям власти, к примирению между Церковью и империей.Став в начале 4
в. благодаря инициативе императора Константина официально дозволенной
(а к концу того же столетия господствующей) религией в Римской империи,
христианство надолго поступает под покровительство, но также и под опеку
государственной власти (т. н. "константиновская эпоха"); границы
христианского мира некоторое время примерно совпадают с границами
империи (и греко-римской цивилизации), так что положение римского
(позднее византийского) императора воспринимается как сан единственного
верховного светского "предстоятеля" всех христиан в мире (по инициативе
которого, в частности, собирались Вселенские соборы 4-7 вв.,
признаваемые не только католиками, но и православными). Эта парадигма,
представляющая аналогию халифату в раннем исламе и оживленная
необходимостью религиозных войн именно с исламом, теоретически значима
еще на исходе западного Средневековья - например, для трактата Данте
Алигьери "О монархии" (1310-11).
Тем более она определила византийскую
идеологию священной державы и отчасти некоторые традиции православной
ветви христианства (ср. в Московской Руси идею "Москвы - третьего
Рима"). В западной половине Римской империи слабость, а затем и крушение
государственности привели к подъему власти римского епископа (папы),
перенявшей также и светские функции и спорившей с имперским принципом по
существу о той же теократической парадигме.Однако и на фоне
сакрализации трона реальность постоянно создавала конфликты между
христианской совестью и властью, оживляя актуальные для любой эпохи
христианские идеалы мученичества и "исповедничества", т. е. морального
сопротивления власти (такие ключевые для христианской традиции фигуры
святых, как Иоанн Златоуст в ранневизантийскую эпоху, Томас Бекет и
Иоанн Непомук (ум. 1393), в контексте средневекового католицизма и
митрополит Филипп в русском православии, связаны именно с исполнением
христианского долга перед лицом репрессий от вполне "единоверных" им
монархов).Древние вероисповеданияМеняющийся в зависимости от условий
эпохи и культуры политико-идеологический контекст определил логику
последовательных церковных разделений ("схизм"), в результате которых
возникла рознь Церквей и вероисповеданий (конфессий). Уже в 5-7 вв. в
ходе выяснения доктрины о соединении божественной и человеческой природ в
личности Иисуса Христа (т. н. христологические споры) от единой Церкви
Римской империи отделились т. н. "нехалкидониты" (от названия 4-го
Вселенского собора в Халкидоне) - христиане Востока, жившие вне
греко-латинской языковой зоны; не признавшие уже 3-го Вселенского собора
(431) несториане, пользовавшиеся значительным влиянием вплоть до
позднего средневековья в Иране и дальше на Восток от Средней Азии до
Китая [ныне общины т. н. ассирийцев ("айсоров"), разрозненные от
Ближнего Востока до США, а также "христиане св. Фомы" в Индии]; не
признавшие 4-го Вселенского собора (451) монофиситы, которые возобладали
в яковитской (сирийской), грегорианской (армянской), коптской
(египетской) и эфиопской Церквах;
монофелиты, остаток которых - вторично
соединившаяся с католиками маронитская Церковь Ливана. В настоящее
время (после научно-аналитической работы, одним из инициаторов которой
еще в 19 в. был русский церковный ученый В. В. Болотов) среди
католических и православных богословских экспертов преобладает отношение
к "нехалкидонским" Церквам как к отделенным не столько в силу реальных
вероучительных различий, сколько под действием лингво-культурных
недоразумений и политических конфликтов.К 1054 было официально
провозглашено и в 13 в. закрепилось разделение Церквей православной (с
центром в Константинополе) и католической (с центром в Риме); за ним
стоял конфликт византийской идеологии священной державы и латинской
идеологии универсального папства, осложненный доктринальными (см. выше о
filioque) и обрядовыми расхождениями.
Попытки примирения (на 2-м
Лионском соборе 1274 и особенно на Флорентийском соборе 1439) не имели
долговременного успеха; их результатом была парадигма т. н. "униатства"
или "католицизма восточного обряда" (соединение православной обрядной и
церковно-бытовой традиции, включая Символ веры без filioque, с
признанием вселенского примата Рима), чаще всего приводившая к
психологическому обострению конфессионального конфликта (особенно
Брестская уния среди украинцев и белорусов), как это нередко признается и
с католической стороны; необходимо, однако, иметь в виду, что примерно
для 10 млн. христиан во всем мире "униатство" давно уже является
унаследованной и выстраданной в конфликтах традицией.
В России,
важнейшей православной стране после гибели Византии в 1453, присущая
византийскому христианству тенденция к отождествлению церкви, царства и
народа и к связанной с этим сакрализации привела в спорах 17 в. о норме
обрядовой практики к расколу, в результате которого от Православия
отделилось т. н. старообрядчество (само раздробившееся на множество
"толков").РеформацияНа Западе папство вызвало под конец Средневековья
протест как "сверху", со стороны светских властей, с которыми оно
вступало в спор о полномочиях, так и "снизу" (лолларды, гуситы и т. п.).
На пороге Нового времени инициаторы Реформации - Лютер, Меланхтон,
Цвингли , Кальвин и др. - отвергли папство как реальность и идеологию;
разрушив единство западного христианства, Реформация породила множество
протестантских конфессий и т. н. деноминаций. Протестантизм создал
культуру со своими специфическими чертами: особый интерес к Библии
(включая Ветхий Завет), библейские чтения в семейном кругу; перенос
акцента с церковных таинств на проповедь, а с личного послушания
духовным "предстоятелям" и практики регулярной церковной исповеди - на
индивидуальную ответственность перед Богом; новая деловая этика,
оценивающая бережливость, порядок в делах и уверенность в себе как род
аскезы, а успех как знак Божьего благоволения; бытовая
респектабельность, равно удаленная от монашеской суровости и
аристократического великолепия.
Такая культура воспитывала людей
волевых, инициативных, внутренне уединенных - человеческий тип,
сыгравший важную роль в становлении раннего капитализма и вообще
цивилизации Нового времени (ср. знаменитую концепцию "протестантской
этики" у М. Вебера). Недаром протестантский Север Европы (к которому
позднее присоединятся США) в целом обгоняет по темпам индустриализации
католический Юг, не говоря уже о православном Востоке (а в развитии
традиционного капитализма в дореволюционной России особую роль играют
старообрядцы, в противостоянии царистскому официозу развившие у себя
черты, представляющие известную аналогию "протестантской
этике").Христианство и Новое времяОднако при всех контрастах и
конфликтах, выливавшихся в 16-17 вв. в кровавые религиозные войны, в
дальнейшем развитии конфессиональных ветвей христианской культуры
прослеживаются некоторые общие свойства. И создатели системы
протестантского образования вроде "наставника Германии" Меланхтона, и
такие крайние поборники католицизма, как иезуиты (и пиаристы),
субъективно стремясь вытеснить друг друга, объективно разрабатывают и
насаждают новую систему школьного дела, менее репрессивную, чем прежняя,
более ориентированную на соревнование между учениками и на эстетическое
воспитание; ср. феномен иезуитского школьного театра, оказавший влияние
и на украинско-русскую православную культуру 17 в., в частности, на
поэтическое творчество св. Димитрия Ростовского, что само по себе было
одним из проявлений православной рецепции барочно-схоластических форм
культуры в Киеве (митрополит Петр Могила, и созданная им
Киево-Могилянская академия) и затем в Москве (Славяно-греко-латинская
академия).
Можно отметить, например, сходство в методах публичной
проповеди у двух несходных течений, возникших в 18 в., - у католической
конгрегации редемптористов и таких крайних представителей английского
протестантизма, как методисты.Секуляризаторские тенденции Нового времени
последовательно выявляются уже антиклерикальным крылом Просвещения:
оспорена не только практика Церкви, но и учение христианства как
таковое; в противоположность ему выдвигается самодовлеющий идеал земного
прогресса. Приходит конец т. н. "союзу Трона и Алтаря", к которому
свелась идея христианской теократии (если ранние буржуазные революции
прошли под знаменем Реформации, то во время Великой французской
революции уже была проведена кампания "дехристианизации",
предвосхищавшая "воинствующее безбожие" русского большевизма); миновала
"константиновская эпоха" христианства как государственной религии.
Оспорено привычное понятие "христианской (православной, католической,
протестантской и т. п.) нации"; во всем мире христиане живут рядом с
неверующими, а сегодня, хотя бы ввиду массовой миграции рабочей силы, - и
рядом с инаковерующими. У сегодняшнего христианства - опыт, не имеющий
аналогов в прошедшем.Еще с 19 в. в протестантизме и особенно в
католицизме наблюдается тенденция к выработке на основе христианского
учения социальной доктрины, отвечающей задачам времени (энциклика папы
Льва XIII "Rerum novarum", 1891).
Богослужебная практика протестантизма,
а со времени 2-го Ватиканского собора (1962-65) и католицизма ищет
сообразности новым моделям человеческого самоосознания. Аналогичные
попытки русского послереволюционного "обновленчества" провалились как
ввиду большей силы православного консерватизма, так и ввиду того, что
лидеры "обновленчества" скомпрометировали себя оппортунизмом в пору
антицерковных репрессий. Вопрос о легитимном соотношении между "каноном"
и новаторством в христианской культуре является сегодня первостепенным
для всех христианских вероисповеданий. Реформы и сдвиги вызывают резкую
реакцию крайних традиционалистов, настаивающих на обязательности буквы
Священного Писания (т. н. фундаментализм - термин, возникший как
самоназвание групп американских протестантов, но ныне употребляемый
расширительно), на неизменности обряда (движение католических
"интегристов", отвергших 2-й Ватиканский собор, а в православной Греции -
"старокалендаристов"). На противоположном полюсе - тенденции (особенно в
некоторых протестантских конфессиях) к ревизии вероучительных основ
ради беспроблемного приспособления к этике современного
либерализма.
Современное христианство - это не религиозное
самоопределение однородного социума, не наследие предков, "всасываемое с
молоком матери" потомками, но скорее вера миссионеров и обращенных; и в
этой ситуации христианству может помочь память о его первых шагах - в
пространстве между этносами и культурами.ЭкуменизмНовым фактором в жизни
христианства 20 столетия является экуменическое движение за
воссоединение христиан различных вероисповеданий. Оно обусловлено
ситуацией христианства как веры, заново предлагающей себя
нехристианскому миру; человек, в акте личного выбора становящийся
христианином, все реже наследует навыки конфессиональной культуры своих
предков, но зато и взаимные счеты конфессий, уходящие в века, становятся
для него все менее актуальными. Популярный английский христианский
писатель К. С. Льюис написал книгу с характерным заглавием "Просто
христианство" (рус. пер. в кн.: Льюис К. С. Любовь.
Страдание. Надежда.
М., 1992); заглавие это удачно выражает потребность эпохи в постановке
вопроса о существенной сердцевине христианского учения, просматриваемой
сквозь все частные особенности того или иного исторического типа.
Очевидна содержащаяся в таком умонастроении опасность упрощения и
обеднения. Но определенная мера упрощения становится адекватным ответом
на жесткую реальность радикального вызова, брошенного христианству и
тоталитаризмом, и секуляристским релятивизмом. Многообразие богословских
позиций на глубине сменяется делением надвое - за или против Христа.
Христиане различных конфессий, находившие друг друга как товарищи по
судьбе в сталинских и гитлеровских лагерях, - вот самый глубокий
"экуменический" опыт века.
Одновременно интеллектуальная честность,
отнюдь не принуждая к отказу от вероучительных убеждений, обязывает
видеть в реальной истории и жизни разных конфессий, с одной стороны, по
известной формуле Бердяева, печальное "недостоинство христиан",
контрастирующее с "достоинством христианства", с другой стороны, дела
искренней любви к Богу и ближнему (ср. призыв архиепископа Иоанна
Шаховского видеть "сектантство в Православии и Православие в
сектантстве").Экуменическое движение дало выражение этим внутренним
сдвигам. Инициатива в этом движении принадлежала протестантским
деноминациям (Эдинбургская конференция 1910); с православной стороны она
была поддержана в 1920 посланием Константинопольского патриарха,
обращенным ко всем Церквам и призвавшим их к общению и сотрудничеству. В
1948 был создан Всемирный совет церквей (ВСЦ), объединивший важнейшие
протестантские деноминации и ряд православных поместных церквей, с 1961
участие в его работе принимает Московская патриархия, а также
наблюдатели от Ватикана. В 1965 папой Павлом VI и патриархом Афинагором
было объявлено об отмене взаимных анафем между католическим Римом и
православным Константинополем.Литература:Христианство. Энциклопедический
словарь / Под ред. С. С. Аверинцева и др. М., 1993-95. Т. 1-3. (Т. 3.
С. 489-526 - обширная библиография).Православная богословская
энциклопедия / Под ред. А. П. Лопухина и Н. Н. Глубоковского. СПб.,
1900-11. Т. 1-12.Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. СПб.,
1907 - 1918. Т. 1-4; То же (репринт). М., 1994.Спасский А. История
догматических движений в эпоху Вселенских Соборов. Сергиев Посад, 1914.
Т. 1.Карташев А. В. Вселенские Соборы. М., 1994.Лосский В. Н. Очерк
мистического богословия восточной Церкви. Догматическое богословие. М.,
1991.Мейендорф, прот. И. Введение в святоотеческое богословие. Вильнюс;
М., 1992.Флоровский, прот. Г. Пути русского богословия. Вильнюс,
1991.Флоровский, прот. Г. Восточные отцы 4 в. Париж, 1931; То же
(переизд.). М., 1992.Флоровский, прот. Г. Восточные отцы 5-8 вв. Париж,
1933; То же (переизд.). М., 1992.Керн, архим. Киприан. Евхаристия.
Париж, 1947; То же (репринт). М., 1992.Афанасьев, прот. Николай.
Вступление в Церковь. М., 1993.Афанасьев, прот. Николай. Церковь Духа
Святого. Рига, 1994.Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое
христианское поколение. 3-е изд. Париж; Москва, 1996.H. Denzinger - A.
Schonmetzer, Enchiridion symbolorum, definitionum et declarationum de
rebus fidei et morum, 36 ed. Basileae et Frib., 1976.Pelikan J. The
Christian Tradition. A History of the Development of Doctrine. Chicago,
1971-78. Bd.1-3.С. С. Аверинцев.
|